Найо Марш - Зеленоглазое чудовище [ Венок для Риверы. Зеленоглазое чудовище]

Фокс спокойно бурчал себе под нос и вдруг разразился тирадой:

— Мы называем эту чертову штуку дротиком. Будь я проклят, если не начинаю понимать, почему мы выбрали такое название. Будь я проклят, если не начинаю сомневаться в том, что ее использовали действительно как дротик. Бросили в парня с полутора метров. В конце концов это не так уж невозможно.

— Кто бросил? Бризи?

— Нет, не Бризи, — протянул Фокс. — Его светлость обеспечил ему алиби своим обыском. Вы готовы отрицать, что Бризи где-то не поднял чего-то, после того как вышел к оркестру?

— Думаю, готов. Он быстро прошел через открытую дверь и дальше по проходу между музыкантами. Он стоял в свете прожектора в добрых двух метрах от чего бы то ни было, когда дергался, как медуза, дирижируя. Все говорят, что он ничего не мог поднять, после того как лорд Пестерн его обыскал, и уж во всяком случае я готов поклясться, что он не подносил рук к карманам, а в то мгновение, когда Ривера упал, он работал обеими, и ни одно из его неподражаемых телодвижений не походило на метание дротика. А если нужны дополнительные аргументы в его защиту, бригадир Фокс, то Ривера находился спиной к Бризи, когда упал.

— Все верно. Остается только его светлость. Он стоял лицом к Ривере. Совсем рядом. Дьявольщина. Если только он одинаково хорошо не владеет обеими руками, то как он мог одновременно выстрелить и через долю секунды швырнуть дротик? Эта дорожка никуда не ведет. Кто же тогда еще?

— Вы ведь не считаете леди Пестерн чемпионкой по метанию дротиков?

Фокс хмыкнул.

— Это было бы чересчур, сэр, ведь так? А как насчет мистера Мэнкса? У него был мотив. Допустим, Ривера раскопал, что Мэнкс пишет слюнявые статейки в «Гармонии». Мэнкс не хотел, чтобы об этом знали. Дальше шантаж, — сказал он без особой убедительности в голосе.

— Дружище Фокс, давайте передохнем от бесплодных догадок, — предложил Элейн. — Могу я напомнить вам, что до момента падения Ривера не переставал играть на своем аккордеоне?

— Знаете, мне это, пожалуй, нравится, — после долгой паузы заговорил Фокс. — Здесь что-то есть. И позвольте напомнить вам, сэр, что он не собирался падать. Никто из оркестрантов не думал, что он упадет. Значит, он упал потому, что некто всадил ему в сердце эту проклятую вышивальную принадлежность, вставленную в ручку от зонтика, и только по этой причине он упал. Итак, если вы не возражаете, мистер Элейн, в каком направлении мы отправимся дальше?

— Я думаю, — ответил Элейн, — что вы организуете поиск исчезнувшего револьвера, а я нанесу визит мисс Петронелле Ксантиппе Хендерсон. — Он поднялся и надел шляпу. — Думаю еще, что мы с вами — пара ужасных дураков.

— По поводу дротика, — спросил Фокс, — или револьвера?

— По поводу «Гармонии». Подумайте над моим замечанием, пока я буду у мисс Хендерсон, а потом расскажете, к каким выводам пришли.

Через минуту он вышел, оставив Фокса погруженным в глубочайшие раздумья.

2

Мисс Хендерсон приняла Элейна в своей комнате. У комнаты была известная индивидуальность, она не в полной мере походила на помещения, в которых постоянно живут одинокие женщины в других домах. На стенах Элейн заметил фотографии Фелисите ребенком, школьницей и в день совершеннолетия, устрашающий портрет леди Пестерн и, видимо, увеличенное с моментального снимка изображение лорда Пестерна в бриджах и охотничьих башмаках, с ружьем под мышкой, спаниелем, вставшим на задние лапы, большим домом на заднем плане, а на лице его светлости — знакомое дерзкое выражение. Над столом висело фото, запечатлевшее группу студенток последнего курса в платьях недолговечной моды двадцатых годов. На заднем плане виднелся угол колледжа леди Маргарет-Холл.

На мисс Хендерсон, одетой с чрезвычайной тщательностью, был темный костюм, слегка напоминавший униформу или отражавший определенные привычки. Она встретила гостя очень спокойно. Элейн увидел перед собой женщину с посеребренными временем волосами, ухоженными и аккуратно уложенными, светлыми глазами и неожиданно полными губами.

— Итак, мисс Хендерсон, — заговорил он, — не уверен, что вы сумеете пролить свет на это чрезвычайно запутанное дело.

— Боюсь, вы правы в своем предположении, — бесцветным голосом сказала она.

— Однако, кто знает. Есть один аспект, в котором я рассчитываю на вас. Вы присутствовали на последнем приеме в этом доме, были со всеми до и после обеда, находились в гостиной, когда лорд Пестерн с помощью всех остальных составлял свой график, который затем передал мне.

— Да, — только и сказала она, после того как Элейн замолчал.

— По вашим собственным наблюдениям и воспоминаниям, верна ли картина передвижений людей по дому, отраженная в графике?

— Несомненно, — ответила она сразу же, — но, признаюсь, мои воспоминания не слишком подробны. В гостиной я появилась последней перед обедом и покинула ее первой после обеда, как вам известно.

— Не совсем первой, если отталкиваться от расписания, так?

Она сдвинула брови, словно ее встревожило само допущение какой-либо неточности.

— Не первой? — переспросила она.

— В графике указано, что мисс де Сюзе покинула гостиную за одну-две секунды до вас.

— Поразительная невнимательность с моей стороны. Фелисите в самом деле вышла первой, и я сразу же последовала за нею. Я просто забыла о Фе.

— Все были едины в этом пункте прошлой ночью, когда лорд Пестерн составлял график?

— Да. Все без исключения.

— Помните ли вы, что незадолго до вашего ухода в бальном зале раздался ужасный грохот? Он испугал вас, и вы выронили на ковер небольшой стилет. Вы как раз разбирали рабочую шкатулку леди Пестерн. Вы это помните?

Сначала Элейну показалось, будто из косметики она пользуется только пудрой, однако теперь он видел, что легкий румянец на ее щеках имеет искусственное происхождение. Он явно был не ее собственным, поскольку кожа выше и вокруг этих подкрашенных пятен уже поблекла. Голос мисс Хендерсон оставался ровным и ясным.

— Да, шум в самом деле был довольно громким, — сказала она.

— Так вы помните, что мисс де Сюзе подобрала стилет? Я полагаю, она сделала это, чтобы вернуть стилет вам или положить в шкатулку, но вместо этого унесла его с собой. Она ведь пребывала в раздражении, если я правильно выражаюсь, по причине бессердечного обращения с ее женихом?

— Он не был ее женихом. О помолвке не объявляли.

— Не объявляли официально?

— Никак, помолвки не было вовсе.

— Пусть так, но помните ли вы, что она не положила стилет в шкатулку и секундой позже с этой вещицей в руке выбежала из гостиной?

— Кажется, я не обратила на это внимания.

— А что делали вы?

— Что делала?

— Да, в тот момент. Вы наводили порядок в шкатулке. И навели, судя по тому, как она выглядела сегодня утром, когда мы ее открыли. Шкатулка стояла у вас на коленях? Столик находился довольно далеко от вашего стула, и вам, я полагаю, было бы трудно работать иначе.

— Значит, шкатулка лежала у меня на коленях, — в ее голосе появились первые нотки нетерпения.

— Тогда понятно, каким образом в шкатулку попал миниатюрный серебряный карандашик, который вы носите на цепочке.

Она поднесла руки к груди, словно ища безделушку.

— Да, видимо, так. Не знаю… Он был там?

— Наверно, вы отпустили крышку, она зажала карандашик, и он сорвался с цепочки, когда вы выпрямились.

— Да, видимо, так и было, — повторила она. — Вспоминаю, что именно так все и произошло.

— Тогда почему сегодня утром вы искали его на лестничной площадке?

— Я забыла, что он остался в шкатулке, — поторопилась она ответить.

— Нет, у вас очень хорошая память, — пробормотал Элейн.

— Вы просите меня припоминать такие пустяки. В этом доме сейчас никого не интересуют мелочи.

— Неужели? Тогда я предположу, что вы искали на лестнице не эту мелочь, а нечто другое, что — вы это знали — не могло находиться в рабочей шкатулке, поскольку вы видели это в руке мисс де Сюзе, когда она в гневе выбежала из гостиной. Вы искали стилет для вязанья.

— Однако, инспектор Элейн, я уже сказала вам, что не заметила ничего подобного.

— Тогда что же вы искали?

— Я уже говорила — карандашик.

Он разжал ладонь и показал ей серебряную безделушку. Она не сделала попытки взять карандашик, и Элейн уронил его ей на колени.

— Вы не кажетесь мне, — осторожно начал он, — ненаблюдательной женщиной.

— Если это комплимент, — сказала она, — то благодарю вас.

— Виделись ли вы с мисс де Сюзе, после того как она вышла из гостиной со стилетом в руке, пригласила Риверу в кабинет и там поссорилась с ним?